Ведьма для инквизитора [= Стокгольмский синдром] - Татьяна Гармаш-Роффе

– Я подозреваю, что это театр, где Кузька играл еще в студенческие времена, – сказала Майя. – Он где-то в районе Тверских улиц. Дом культуры какого-то предприятия, не помню уже. Тот зал, что на кассете, – он похож…

И к Белорусскому вокзалу близко, удобно, оттуда поезда в Европу уходят, подумал Кис.

– Хотел бы я узнать, какую роль во всех этих делах играет твой кузен.

– Ну, ты же видел на кассете – он с этой компанией хороводится.

– В качестве кого?

– Ой, ну Кузя – в каком качестве он может быть? Ты же сам видел, что это за чудо-юдо! Наверное, его используют для связи, он же со всеми знаком! Но сейчас, Алеша, у нас появился шанс увидеть тех, кто за этим всем стоит!

Прокрутившись в Тверских и Ямских с полчаса, они нашли довольно скромный бывший дом культуры, а ныне «Творческий молодежный центр». Было начало пятого. Кис обошел здание. Судя по всему, центр располагал каким-то кафе или баром, с обратной стороны здания окна с вытяжками и мусорные контейнеры с пищевыми отходами свидетельствовали о наличии кухни.

Кис достал инструменты, и вскоре замок черного хода со стороны кухни был открыт. Они проникли в темный, душный коридор, пахший несвежим съестным. Фонарик указал им путь, и вскоре они миновали кухню, затем стойку бара, ряд пустых столиков с перевернутыми стульями в фойе.

Зал с простыми деревянными сиденьями был тот самый, с кассеты. Высвечивая проход фонариком, они поднялись на сцену и прошли за кулисы. Здесь Кис остановился, размышляя. В кулисах было легко спрятаться, но что из них можно будет увидеть? Видеозапись указывала, что передача товар-деньги происходит в помещении склада…

Они двинулись дальше. Коридор с гримерными, а вот и дверь, ведущая на склад. Они вошли. Это было довольно просторное помещение. Большие двери-ворота с улицы – сюда вполне мог подать задом грузовик. Рядом стеклянная будка со столом и телефоном, в таких сидит какой-нибудь администратор и подписывает накладные. Вдоль стен коробки и ящики разных размеров. Стойки с костюмами. Пахнет пылью. Времени – без четверти пять.

Кис осмотрелся в поисках наиболее подходящего места для их убежища. Несмотря на нагромождение коробок, прятаться особенно было негде. Возможно, что тогда, когда неведомый любитель снимал свои бесценные кадры, коробки стояли иначе и образовывали убежище, но сейчас они громоздились впритык вдоль стен… Отодвинуть и спрятаться за ними? А если именно эти коробки понадобятся тем, кто сюда должен прийти? За стойкой с костюмами? И это рискованно, ее могут зачем-нибудь передвинуть. Вот только если…

– Майя, – сказал он, – вернись на сцену и спрячься в кулисах.

– А ты?

– Я останусь здесь.

– Не пойду.

Он молча ухватил ее за руку и потащил в коридор в направлении сцены.

Но в противоположном конце коридора, за поворотом, раздались голоса. Вспыхнул свет.

Кис, крепко обхватив Майю за плечи, мгновенно оказался на складе. Они влетели в будку. Здесь они были, скорее всего, в безопасности, но что отсюда можно услышать? А тем более увидеть. Кис собирался сделать несколько снимков малюсеньким шпионским сверхчувствительным фотоаппаратом и записать разговор на малюсенький сверхчувствительный диктофон – эти подарки французского друга и коллеги Реми[19]всегда были в его портфеле, и Алексей предусмотрительно прихватил их с собой… Но выбирать уже не приходилось – на складе вспыхнул свет, и три человека вошли в дверь.

Кис с Майей замерли, пригнувшись. Было тихо. Алексей подождал и осторожно приподнял голову. Двое остались стоять у дверей, один сидел на ящике и курил. Ждут кого-то.

Майя подобралась к Алексею и тоже осторожно вытянула голову, чтобы увидеть через стекло будки вошедших. Кис посмотрел на нее вопросительно, она в ответ покачала головой: нет, никого не узнала. Кис жестом показал ей под стол: мол, забирайся туда. Майя не желала. Они бессловесно спорили еще некоторое время, пока дверь снова не открылась и не вошли еще трое – вторая сторона прибыла на переговоры.

Двое к дверям до кучи – телохранители; один присоединился к тому, что сидел на ящике. Охрана лениво обежала глазами помещение, и все четверо начали неслышно переговариваться о чем-то о своем, пока хозяева вели деловые разговоры. Алексею показалось, что по крайней мере двоих он видел на кассете.

Слова до них не долетали, и Алексей бесшумно перебрался к проему будочки – дверь в ней отсутствовала. Отсюда не было ничего видно, зато слышно, хоть и плохо:

– …просил передать, что она не представляет никакой опасности, – сказал тот, который пришел первым.

– А детектив этот?

– Он под контролем.

Ага, вот это интересно! Кис не удержался и высунул голову подальше: начался пересчет денег. Двое охранников несли небольшие коробки к дверям в коридор.

– Здесь не хватает пяти тысяч! – неожиданно громко воскликнул первый.

– Все, как договорились!

– Мы договорились на восемьдесят, а здесь – семьдесят пять! – гнул свое первый.

Второй вытащил мобильный. Набрал кнопки, послушал, ругнулся, снова набрал…

– Блин, связи нет! Жди, я выйду позвонить.

Он вернулся спустя три минуты:

– Сейчас начальство приедет.

Первый решил ему не уступать и пошел звонить в свою очередь.

– Пусть между собой выясняют, правильно? – подытожил он, вернувшись, и уселся на ящики.

Алексей подобрался к Майе. Она, тихо забившись в угол, смотрела на него вопросительно. Он приблизил губы к ее ушку и прошептал:

– Не волнуйся, они в цене не сошлись, сейчас боссы приедут разбираться.

Губы его не сразу оторвались от маленького ушка…

Этот голос он узнал моментально, его нельзя было не узнать, этот раскатистый баритон с модуляциями! Майя в немом изумлении устремила глаза на детектива, он приложил палец к губам. Снова выбрался к проему и осторожно высунул голову.

Так и есть! Лазарь собственной персоной, причесанный, прилизанный, в темно-синем костюме с нахальным, красным в синий горошек, галстуком, – теперь он играл роль солидного человека, голос уверенный, барственный. У дверей стало на одного телохранителя больше.

Второй начал что-то сбивчиво объяснять ему, но Лазарь остановил его царственным жестом:

– Это я не с тобой буду выяснять, педрила!

Майя тихо прыснула со смеху: братец Кузя, видимо, не подозревал, что о том, кто здесь «педрила», известно на всю Москву?

Лазарь нервничал, картинно выбрасывал руку, смотрел на часы. Партнер все не ехал.

– Shit[20], – выругался он. – Он что себе позволяет?